Без турниров и без наушников

– Привет, Барри, ты назначил встречу в казино Gardens, играешь тут кэш?
– Да, микс-игры в Лос-Анджелесе обычно играют здесь. Я играю почти каждый день. В будни игра начинается в 3-4 дня, по выходным переезжаем в Commerce. Но я не играю 7 дней в неделю.

– Во что играете?
– Бадуси, бадуги, 2-7, омаха-8, разные виды игр с обменом, иногда добавляем бигбет-игры.

– Какие лимиты? Я видел, что в Commerce играют $400/$800.
– Верно, но бигбет-игры у нас обычно идут $200/$400 с кэпом. Иногда ниже – $40/$80, $60/120 или $100/$200. Часто играем с кроссбуками и другим побочным экшеном.

– А кто играет?
– Как правило, не самые известные широкой публике игроки. Люди же знают в основном турнирных игроков, которых показывают по ТВ. А в покер играют сотни тысяч людей по всей стране, может, даже миллионы. И большинство из них вообще не играют турниры, предпочитают домашние игры или кэш в ближайшем казино.

– Еще среди любителей принято считать, что известные игроки, которых они видят по ТВ, много выигрывают. Но никому не известный регуляр $60/$120, который играет уже много лет, может зарабатывать намного больше.
– Да. Такие и играют гораздо сильнее. Турниры – это же покерная лотерея.

– Сам часто покупаешь лотерейные билеты?
– В последние годы играю только WSOP. В этом году 13 раз попал в призы и сделал 4 очень дальних прохода, причем каждый раз был чиплидером в топ-20. Но в концовках проиграл все ключевые раздачи, а они самые важные. Можно все списать на невезение, но чтобы дойти до этой стадии, тоже необходима удача. Почти в каждом турнире мне безумно везло со стартовыми столами, это имеет огромное значение.

В целом мою серию отлично описывает главный турнир, в котором я тоже вылетел в призах. Мне очень не повезло с рассадкой в 3-й день, но удалось его пережить и попасть в деньги. В четвертом я выиграл два олл-ина снизу, оба раза спасался на ривере, причем в одном попал под доминацию. А стол, по сравнению с предыдущими днями, попался сказочный, все играли лимпами и очень пассивно. Было только два сильных игрока – Дэвид Фам и Исмаэль Боянг. После двух удвоений у меня стало около 20ВВ, и когда Исмаэль сделал рейз, я запушил с дамами. Он немного подумал и сделал колл с валетами. Открылись 4 мелкие карты и валет на ривере. Ужасный бэдбит, но ведь до этого я мог вылететь несколько раз. Игроки часто запоминают только последнюю раздачу, особенно если им в ней не повезло.

Так прошла вся моя серия, сначала везло, а заканчивалось все бэдбитом. Но в этом весь турнирный покер.

– Хочу вернуться к твоему детству. Ты родился в 1954-м в Чикаго, расскажи про свою жизнь в то время.
– В возрасте 0 лет сложно что-то запомнить, но моему детству можно только позавидовать. Я вообще не помню плохих дней до 17 лет.

– Что случилось в 17?
– Я расстался со своей первой девушкой и понял, что до этого вообще ни разу не расстраивался. У меня были замечательные родители, братья и сестры. Начиная с 6 лет, я каждый день занимался спортом, играл в бейсбол, пока в 13 не переключился на гольф. Нам очень повезло с районом, он только что построился, в новые дома въехали молодые семьи с детьми моего возраста. У нас была районная команда по футболу и бейсболу, иногда мы дрались с кем-нибудь из соседних районов.

– Ты поступил в Университет Иллинойса на математику?
– Да, в 19 я закончил колледж, но потом начал играть в покер.

– В 19? Не знал, что ты поступил так рано.
– Мне очень нравилось учиться, вся семья в сфере образования. Отец работал директором в школе, сестры стали профессорами. Мне все давалось очень легко, потому что я усвоил главный урок – нужно внимательно слушать преподавателя. Все остальные внимательно записывали, но я никогда не делал конспекты, а если что-то не понимал, то уточнял прямо на уроке. А другие ничего не спрашивали, потому что были слишком увлечены своими записями. В итоге, готовясь к экзаменам, одноклассники часто не могли разобраться в собственных тетрадях, у меня же таких проблем никогда не возникало.

Я должен был получить красный диплом, для этого надо было набрать максимум на последнем экзамене по химии, но я не успел к нему подготовиться из-за очень хорошей игры. Провалил экзамен и потом даже не пришел на вручение диплома.

До сих пор жалею об этом. Причем я даже не помню, выиграл тогда или нет. Отдельно взятая сессия в покер не имеет никакого значения. Сейчас я всем советую в первую очередь заняться образованием. Это порадует ваших родителей, которые все время вас поддерживали, а покер никуда не денется. Мне тогда было 19 лет, прошло уже 40, и я до сих пор играю.

– Я слышал, что ты долгое время избегал игры в Вегасе?
– Я был в Вегасе, когда мне исполнился 21 год, играл в казино StarDust.

– Недавно мы записывали подкаст с Томом Макэвоем, он тоже рассказывал, будто в StarDust была какая-то сомнительная игра.
– Да. Позже Дойл объяснил, что в то время нечестная игра была везде, из-за чего у покера и была плохая репутация. В мой первый приезд мы играли в разз, и я поймал соперников за руку. Мы начали спорить прямо за столом, чего я обычно стараюсь избегать. После этого меня отвели в сторону и сказали: «Мы видим, что ты хороший игрок, но ты не понимаешь, как тут все устроено. В Вегасе сильные не играют друг с другом, они ждут, пока за стол не сядет турист. Ты можешь играть с нами, или мы вместе будем играть против тебя. Тебе решать». После этого я пообещал себе больше никогда не играть в Вегасе, это было в середине 70-х.

Потом я устроился на работу в компанию Symantec в Калифорнии. Со временем хотел уволиться, но мне сказали, что без меня они обанкротятся, убедили остаться, и я проработал там еще 7 лет. В это же время в Калифорнии легализовали холдем, а тогда это была моя сильнейшая игра. Работе я, как и покеру, отдавался целиком – по 17 часов 7 дней в неделю. Дети уходили в школу, когда я спал. Бывали периоды, что я не видел их неделями, общался только по телефону. Не знаю никого, кто бы еще так работал. У меня не было перерывов на обед, еду приносили прямо за стол. Например, в 1985-м у меня за весь год был единственный 15-минутный перерыв в 9 часов вечера 4 июля, когда меня уговорили подняться на крышу и посмотреть фейерверк.

– Ты хотя бы улыбнулся?
– Нет, я хотел поскорее вернуться к работе над текстовым редактором Q&A. В других компаниях над аналогичными продуктами трудились целые группы. Например, Microsoft Word разрабатывали 25 человек. Тестированием занимались одни и те же люди, которые ездили из одной компании в другую. Они попросили познакомить их со всей командой, я ответил, что работал один, поэтому моя программа была быстрее и занимала меньше места. Она даже стала лучшей в рейтинге программного обеспечения за 1986 год, когда Microsoft Word занял 6-е место. В покер я играл точно так же, мог провести за столом 3 дня подряд.

Когда я только начинал работать в Symantec, нас было пятеро, а через 7 лет – больше 1,000. Ко мне начали приходить сотрудники с какими-то глупыми идеями. Потом начались рабочие совещания. Я очень пунктуален и никогда не опаздываю, поэтому всегда приходил вовремя. Но мы не начинали, пока все не соберутся. А я не мог просто так сидеть 15 минут и болтать с соседями, у меня было много работы. Компания стала слишком большой, и я уволился. После моего ухода Symantec больше не выпустили ни одной собственной программы, хотя пытались. Зато они стали скупать другие известные компании и пользоваться их продукцией, самая крупная – Norton.

Еще хотел рассказать историю про Билла Гейтса. Думаю, в то время я был лучшим программистом в Кремниевой долине. У меня было специальное образование в отличие от многих, кто учился на собственном опыте. Однажды ко мне в кабинет прокрался Билл и сказал, что ему не давали со мной встретиться. Он предложил мне уйти к нему и пообещал удвоить текущую зарплату, но я сказал, что работаю не ради денег и не могу бросить свои проекты.

– Он расстроился?
– Вовсе нет. Потом мы встречались с ним еще пару раз, но вряд ли он об этом вспомнит. Тогда он не был такой значимой фигурой.

– Как ты совмещал работу с покером?
– Я начал играть в Чикаго, мне было 20 с небольшим. Потом устроился на работу, и жена постоянно возмущалась, зачем я сижу в офисе, когда могу зарабатывать игрой гораздо больше. В нормальных семьях обычно все наоборот. Мне удавалось поиграть несколько недель между проектами. Этими деньгами я оплачивал счета. Мы всегда жили в дорогих домах и хороших районах, я привык к роскоши с молодости, когда начал выигрывать большие деньги. В офисе я получал $43,000 в год, а в покере мог выигрывать шестизначные суммы.

Потом легализовали холдем, компания слишком разрослась, я уволился и вновь сосредоточился на покере. В Лос-Анджелесе появилась достаточно крупная игра, мы переехали, и там я много выигрывал. К 50 годам собирался закончить и даже подумывал все-таки получить степень PhD. Но случился покерный бум. В это же время умерла мама. Я засомневался, нужна ли мне степень.

– Давай вернемся к покерному буму. Я читал, что летом 2003-го ты выиграл в Вегасе даже больше Криса Манимейкера?
– Да, он выиграл $2.5 млн, а я – пять.

– В кэш?
– Да, играли $4k/$8k, примерно столько же выиграл Минь Лай. Я старался высыпаться между сессиями и просто разрывал соперников, которые играли уставшими по несколько дней подряд. Из турниров сыграл только главный и по 2-7.

– А у кого ты выиграл такие деньги, у богатых любителей или уставших профессионалов?
– Не хочу вдаваться в подробности, скажу только, что Чип Риз – один из лучших игроков в истории, но то лето было для него не самым удачным. Аналогично для Дойла и многих других известных игроков.

Все дело в подготовке, хотя я считаю, что и играл тогда сильнее всех. Думаю, Дойл и другие с этим согласятся. Я никогда не довольствовался малыми выигрышами, всегда старался выжать максимум из ситуации и обнулить соперника. Я выиграл около $5 млн в Вегасе всего за месяц и заплатил примерно $3 млн налогов за тот год. Потом, когда дела пошли значительно хуже, в налоговой подумали, что я начал скрывать свои доходы.

– Как ты начал сотрудничать со Старзами?
– Они обращались ко мне много раз, но я всегда отказывал. Контракт меня не интересовал, я даже все турнирные призовые отдавал на благотворительность. Но со временем многое изменилось. Я очень много потерял на недвижимости и на бирже. Покеристы – ужасные бизнесмены, и я – типичный пример. Поэтому решил, что дополнительные деньги лишними не будут, и на очередное предложение согласился. В то время я только по ипотеке выплачивал около $17k в месяц, подумал, что будет неплохо, если это будут делать Старзы.

– Кажется, я видел твой дом в одном из роликов на CardPlayer?
– Да, тот самый. Я согласился, но поставил условие, что на сайте появятся новые игры, и я буду контактировать напрямую с программистами. 2-7, бадуги и другие игры появились благодаря мне. Деньги давались мне очень легко, и я никогда не задумывался, что в них может возникнуть необходимость. А сейчас контракт с PokerStars очень кстати. Денег у меня стало гораздо меньше, а счета остаются такими же большими.

В 50 я хотел уйти на пенсию, а в 60 чуть ли не вышел на биржу труда. Сейчас покер вновь стал моей работой. Когда меня спрашивают, люблю ли я покер до сих пор, я отвечаю, что никогда его не любил. Всегда играл, потому что здесь мне зарабатывать проще, чем на других работах.

– Расскажи про дуэль против Даниэля Негреану.
– Я в то время был игроком высоких лимитов, а Даниэль – регуляром МТТ. Сейчас он стал главным лицом покера, но тогда только стремился к этому. В кэш мы, естественно, были игроками разного уровня. Но он сам заявил, что готов играть в любую игру с кем угодно. Я предложил лоуболл-игры, но он отказался и назвал свой список. Я ответил, что готов играть во все его игры по очереди, но порядок буду определять сам. Для начала я выбрал стад и легко его обыграл, ведь у меня было гораздо больше опыта, а Даниэль почти не играл против сильнейших. Он даже не понял, насколько легким для меня был этот матч. По правилам проигравший мог попросить о реванше, и я вновь легко его обыграл. Но при этом совершил чудовищную ошибку. Даниэль попросил, чтобы рядом с ним сидел Аллан Бостон, который прилично играл в стад. А я хорошо проводил время, поэтому согласился, не задумываясь. Через несколько раздач Даниэль повернулся к нему со словами: «Ты это видишь? Как же ему везет!» А Аллан очень честный человек, и он прямо ответил: «Ты что, у тебя же просто нет шансов». Я надеялся, что он попросит еще один реванш, но после этого в стад мы больше не играли.

В стад хай-лоу Даниэль меня обыграл, хотя, думаю, преимущество было на моей стороне. У него наверняка иное мнение. Потом я выбрал PLO, где он сравнял счет. Это тоже было ошибкой, в бигбет-играх слишком большая дисперсия, надо было оставлять их на конец.

Параллельно мы играли турниры с кроссбуком, где я тоже был в плюсе. Но Даниэль не привык к такому количеству игры. Сначала он сказал, что хочет отменить кроссбук в турнирах. Я согласился, надеясь, что мы доиграем во все оставшиеся игры. Но через некоторое время закончился его спонсорский контракт с Wynn, и он предложил разойтись, пока счет равный. Я согласился, и больше мы не играли.

– Самый большой банк в твоей карьере? Вероятно, что-то с High Stakes Poker?
– Да, наверное, тот банк против Тома был самым большим из проигранных.

В Вегасе мы играли с кэпом $100k и случались банки на четверых по $400k. Если кто-то ставил страддл, кэп возрастал до $150k. Думаю, там я выигрывал несколько банков по $600k в PLO.

– Волновался или эмоции не влияют на твои решения за столом?
– Мне было все равно. В то время у меня было слишком много денег. Например, в раздаче против Двана, где я выбросил тузов, деньги для меня уже были важны. А бигбет-покер становится совсем другим, когда деньги имеют значение. В лимите это не так заметно. В той раздаче я играл на все деньги, которые взял с собой, поэтому не хотелось проиграть все сразу.

Еще одна раздача, про которую меня часто спрашивают – блеф Брэда Бута против Айви.

Брэд играл не на свои деньги, и его спонсор потом был не в восторге от этого розыгрыша. Фил в те времена часто мне звонил, но сейчас мы уже давно не разговаривали, он стал слишком важной персоной.

– У него дела в судах.
– Это да. После той раздачи он тоже мне позвонил и сказал, что выбросил королей против какого-то бизнесмена. Я уточнил экшен, потом спросил, как зовут бизнесмена. Он ответил «Брэд» и описал Бута. Фил раньше его никогда не видел и не знал, кто это такой. Я сказал, что он любит блефовать и с королями надо было делать колл. Фил ответил, что была еще одна проблема – он заявил за стол все деньги, которые принес, и не хотел вылетать в самом начале шоу. Многие думают, что Брэд отлично сыграл, но в действительности сразу несколько факторов сложились в его пользу.

Во втором перерыве Фил мне снова позвонил и сказал, что я был прав. Карты Брэда в тот момент он еще не знал. Я его немного поругал, потому что он мог позвонить и раньше, я бы ему рассказал обо всех за столом.

– Айви не похож на человека, который гуглит своих соперников.
– Он даже не знает, что такое Google, использовал компьютер только для игры в онлайне. Никогда не забуду, что он ответил, когда я предложил все-таки рассказать о соседях по столу: «Я играю с ними уже два часа, думаешь, я сам не понял, как они играют?»

– Твоя самая удачная покупка или обмен долями?
– Я никогда не продавал и не покупал доли, выигрываю и проигрываю только свои деньги.

– Были случаи, что тебе предлагали долю, ты отказался, а человек потом доехал?
– На такое я даже не обращаю внимания. Если я и даю кому-то деньги на игру, обычно это близкие друзья, и я мысленно сразу прощаюсь с этими деньгами. Однажды один известный игрок, у которого несколько браслетов, долго упрашивал меня взять у него долю. Ему не хватало $1k на турнир за $5k, я отказывался, но он не отставал. Я все-таки согласился, думая, что делаю ему одолжение. Он взял деньги и сказал: «Отлично, за тобой 12%». После этого случая я доли больше не покупал.

– Какую музыку ты слушаешь за столом?
– Я надевал наушники только один раз. Играли в NL 2-7 с кэпом $75k. До меня был рейз и колл, я поставил олл-ин и получил два колла. Соперники поменяли, я с дро до семерки тоже поменял одну. В этот момент выяснилось, что в раздаче был еще и Фил Айви, но он не трогал фишки, а просто сказал «кэп». Из-за наушников я этого не услышал. У него были J-9, но из-за моего хода вне очереди он решил не разбивать свою руку. Нам всем раздали по кирпичу, и Фил выиграл $300k.

– Дорогая пара наушников. Мы всегда заканчиваем случайным вопросом. Тебе достался такой – что тебя сильно раздражает из вещей, которые другие люди воспринимают спокойно?
– Благодаря опыту игры в покер, скорее, наоборот, я совершенно спокойно воспринимаю вещи, которые раздражают других. Например, голос Майка Матусова. Мне всегда нравилось с ним играть, потому что он вгонял в тильт весь стол. У меня 6 детей, так что за покерным столом я могу вытерпеть почти все.

Единственное исключение – оскорбления дилеров. Много лет назад в Сан-Хосе один парень проиграл мне с тузами, после чего швырнул карты в дилера и начал на нее кричать. Я заступился, но он возразил, что уже второй раз проигрывает с тузами из-за нее. «При чем тут она? – спросил я. – Ты же понимаешь, что ведешь себя, как идиот? Это очевидно всем присутствующим. Готов поставить деньги, что все согласны со мной». Я повернулся к парню на первом боксе, но он сказал: «Он же проигрывает, причем оба раза с тузами». Я не поверил своим глазам и повернулся к следующему, но и он тоже поддержал моего соперника, почти все остальные его тоже оправдали.

В этом интернет-покер оказал положительное влияние на офлайн. Онлайн-игроки никогда не видят дилера, они привыкли все списывать на ГСЧ и даже не подозревают, кого надо винить во всех своих бедах. А в офлайне даже самые известные профессионалы этим грешат. Я обычно вообще не знаю, кто раздает карты. Могу обратить внимание только если проиграю раздачу из-за какой-нибудь глупой ошибки дилера.