Ленивый хайроллер, который мечтает о GSL

Скотту Палмеру, играющему под никами urnotindangr и UrnotINdanger2, всего 22, но до «черной пятницы» он считался одним из сильнейших игроков на заоблачных лимитах. Весной 2011-го Скотт пережил один из самых неприятных даунстриков в карьере: в марте он неудачно поиграл 3x/9x с Виктором Блумом и много проиграл в дорогой игре на FTP. В одном из интервью Скотт признался, что не думал, что запрет на игру в онлайне затянется, и был даже рад небольшой передышке. Но когда американцы смогут играть в интернете, неизвестно до сих пор, и после ЧП Скотт практически перестал появляться в онлайне. Он иногда приезжает в Канаду, но его основным местом жительства остается США, а из-за зависшего на FTP банкролла Скотт может себе позволить лишь средние лимиты. О своей жизни до и после закрытия американского онлайн-покера Скотт подробно рассказал голландскому журналисту Ремко Ринкема.

Скотт назначил беседу на 4 утра по балтиморскому времени и начал с объяснения, почему он вообще не спит в это время.

– Три недели в месяц я не ложусь до утра, правда, я привык к такому еще когда играл в покер. Когда я только начинал играть в PLO, вся игра проходила с 3:00 до 6:00 ночи, и это нарушило мой распорядок. После запрета покера в США я начал играть в StarCraft 2. Весь экшен проходит в Южной Корее, поэтому тоже приходится не спать до утра.

– Главный вопрос, конечно, чем ты занимался последние 6 месяцев? Мы тебя видели мельком на Мировой серии, но после нее о urnotindanger’е вообще ничего не было слышно. Ты упомянул StarCraft, на это уходит твое время?
– Я и до покера почти все время проводил за компьютером. А после регулярной игры в покер довольно сложно сразу взять и перестать все время сидеть перед монитором. Поэтому StarCraft отлично подошел, так как он во многом похож на покер, и с ним я уже был знаком раньше. Что касается Мировой серии, после нее я поехал в Канаду и полтора месяца играл в онлайне, но получилось не очень, я сыграл в ноль.

– Это же очень существенная перемена – переход в StarCraft, в который практически не играют на деньги. StarCraft или другие компьютерные игры всегда были твоей страстью?
– В какой-то мере да, раньше я много играл. Мне всегда нравилось играть на компьютере, я легко выходил на довольно хороший уровень. Потом я узнал про покер и понял, что у него очень много общего с компьютерными играми. Переключился на карты, а когда покер запретили, просто вернулся к прежнему занятию. Для меня покер в некоторой степени тоже компьютерная игра типа StarCraft.

– Ты играешь в компьютерные игры ради победы и признания? Заработать ими намного сложнее, чем покером, с другой стороны, при проигрыше ты ничего не теряешь. Чем тебя так привлекает мир компьютерных игр и как тебе удается поддерживать свой интерес без денежного стимула?
– Я и в покер на самом деле играл не ради денег. Конечно, после удачной сессии, когда много выигрываешь, получаешь удовольствие и от результата. Но вообще мне интереснее побеждать. Я очень люблю соперничать с кем-то, и возможность выигрывать у сильнейших для меня важнее денег. Но зарабатывать деньги тоже очень приятно. Это дополнительный бонус.

– Для тебя проигрыш в SC2 сравним с проигрышем большого банка на высоких лимитах?
– Я бы так не сказал, но я очень злюсь, когда проигрываю. Правда, не так сильно, как после плохой сессии или проигранного банка, в котором был старше. Это довольно близко, но не одно и тоже.

– В играх типа StarCraft почти нет дисперсии. Проигрывая, ты понимаешь, что просто играешь хуже, и это сильно тебя угнетает?
– Да, это одна из причин, почему я так не люблю проигрывать в SC2 – в поражении некого винить кроме себя. В покере по крайней мере можно сказать: «Вот черт, как же мне не повезло». В этом есть и некоторые плюсы, потому что после проигрыша в SC2 можно разобрать собственные ошибки. В покере, конечно, тоже можно работать над ошибками, но из-за дисперсии никогда нельзя быть уверенным в своей оценке тех или иных действий на 100%. На мой взгляд, по этой причине многим игрокам, которые только начинают, трудно совершенствовать свое мастерство. Они нередко начинают применять ошибочные линии, которые случайно сработали несколько раз подряд.

– После ЧП ты очень мало играл в онлайне. Ты скучаешь по игре или вообще не думаешь о ней?
– Я постоянно думаю о покере, особенно в последнее время. Может, потому что уже два месяца вообще не играл. Но когда я был в Канаде, после примерно трех месяцев беспрерывной игры мне очень хотелось домой. Три месяца это не так много, но, похоже, вполне достаточно для меня, чтобы пресытиться игрой и взять следующий большой перерыв.

– Как думаешь, что бы ты играл сейчас, если бы не случилась «черная пятница»?
– Сложно сказать, ведь в покере может произойти что угодно. Когда случилась ЧП, я много играл PLO $500/$1,000 c кэпом против Гаса Хансена, иногда собиралась игра PLO $200/$400 и $300/$600, когда играл Ги [Лалиберте]. Если бы мне заходило, я мог бы очень много выиграть. Игра тогда была довольно слабая... Если бы все осталось без изменений, думаю, я до сих пор играл бы самые высокие лимиты. Вообще очень тяжело ответить на твой вопрос, потому что у меня случались огромные апстрики, после которых я мог три месяца играть в ноль в составах, где я считал себя большим фаворитом. Предсказать будущее в покере невозможно.

– Перерыв поможет тебе перезагрузиться и настроиться на очередной продолжительный период игры в онлайне?
– Нет, я точно так не думаю. Когда я переехал в Канаду полгода назад, в начале у меня было три провальных недели. Я ужасно играл, и еще мне совсем не заходило, так что вряд ли от перерыва есть польза с точки зрения игровой формы. Я делал ошибки, замечал их, но не мог быстро исправить. Не мог перестроиться и быстрее думать между раздачами, в целом играл гораздо медленнее.

– Если ты вернешься в самую дорогую игру, как думаешь, тебе быстро удастся занять свое прежнее место?
– Я не знаю. В игре определенно произошли изменения. Думаю, у меня все еще будет преимущество в слабых составах, но сложные игры стали еще тяжелее. Однако ситуация с рыбой на хайстейкс сейчас немного лучше, чем раньше. Я имею в виду, слабых игроков наверху стало чуть больше.

– Если бы ты мог прямо сейчас играть из дома, ты бы сразу подсел к Дурррру и Изильдуру? Или усмирил бы эго и начал с лимитов пониже?
– Конечно, соблазн был бы силен, но, скорее всего, я бы не поддался. Правда, в первую очередь это зависит от игры. Безусловно, круто сразу сесть с сильнейшими, но без достаточной уверенности я бы не стал этого делать.

– В одном из интервью ты признался, что у тебя на FTP зависла самая крупная сумма из всех игроков. Сейчас, когда сделка с Минюстом заключена, можешь рассказать об этом подробнее?
– Я не хочу называть точную сумму, потому что не уверен на 100%, что все кончится хорошо. Насколько я в курсе, только у одного человека там может быть больше денег. Ситуация ужасно неприятная, и если я не верну эти деньги, вы меня больше не увидите за самыми дорогими столами. Если, конечно, не случится невероятный апстрик. А если деньги вернут, я почти наверняка снова сяду в дорогую игру. Сумма огромная, но не буду называть точные цифры.

– На твоем психологическом состоянии отразилось отсутствие доступа к деньгам, которые помогли бы тебе играть привычные лимиты?
– Немного. У меня было очень плохое состояние после ЧП. Я не знал, когда вернут деньги и вернут ли их вообще. Мне нужно было сразу переехать в другую страну и играть, это был бы разумный шаг. Но еще я думал, что придется искать бэкера, если решу переехать и играть привычные лимиты. Мой почасовой доход ощутимо упал бы, и я подозревал, что экшена будет меньше, но все равно остаться в США было ошибкой. Нужно было сразу возвращаться в игру, потому что информация об игре соперников в любом случае очень ценна. Я не хочу сваливать все на застрявшие на FTP деньги, ведь я не играл больше из-за собственной лени. Еще я думал, что из-за падения винрейта переезд не оправдает себя, но и это не причина. Причина только в лени.

– Думаешь, из-за простоя ты потерял не только время, но и опыт, и деньги?
– Да, конечно. Я просто сравнил свой старый показатель $/час, с тем, чего мог ожидать после ЧП. Конечно, я много терял по деньгам, но я не учел потерю наигрыша. В покере очень важно поддерживать форму. До ЧП я в течение пяти лет ежедневно играл в покер. Думаю, даже двух-трехдневный перерыв плохо сказывается на игре. Чем больше играешь, тем сильнее и стабильнее становишься.

– Если тебе вернут деньги, это станет достаточным стимулом для быстрого переезда в Канаду?
– Да, скорее всего, я сразу захочу переехать. В любом случае первый месяц я не буду играть самые дорогие лимиты, но возвращение банкролла определенно заставит меня уделять покеру больше внимания.

– До ЧП ты часто играл в компании с Даниэлем Кейтсом. Что можешь рассказать об этом?
– Это был один из лучших этапов моей профессиональной карьеры, ее пик, иначе и не скажешь. Я впитывал его знания, как губка, и многому научился, наблюдая за его игрой. Я знал, что он сильнее меня, поэтому часто смотрел, как он играет. В основном я следил за NLH, в PLO мы начали играть значительно позже. Я не просто наблюдал за его игрой, мне очень помогло понимание его мыслительного процесса.

– Можно ли сказать, что ты не достиг бы высот без его помощи?
– Нет, потому что в момент знакомства я играл $5/$10 и дошел до всего сам. Это, конечно, не запредельные лимиты, но играл я довольно прилично. Может, самых высоких лимитов я бы и не достиг, но на $25/$50, вероятно, выигрывал бы стабильно. Сложно точно сказать, насколько сильно он мне помог, но моя игра один на один существенно улучшилась именно благодаря ему. Но не думаю, что он сильно помог мне, например, на коротких столах, там я и так был силен.

– Какие именно поправки от Даниэля помогли тебе настолько изменить игру, чтобы перейти с $5/$10 к победам на самых высоких лимитах?
– Вообще я не считаю, что между самой дорогой игрой и сложными составами на $25/$50 такая уж большая разница в силе. Конечно, есть небольшие отличия, но они в основном касаются более фундаментальной общей стратегии. Моя игра улучшилась не из-за каких-то отдельных советов по розыгрышу или психологии, он просто помог мне немного развить общее понимание игры. Я начал осознавать, как он думает о раздачах, как оценивать диапазоны в хэдз-апе, и это помогло значительно сократить количество ошибок. В конце концов, когда вы попадаете на эти лимиты, решающее значение приобретает построение правильных диапазонов против диапазонов других игроков. И он просто великолепно научил меня понимать диапазоны в хэдз-апе.

– Джанглмен самый талантливый игрок мира?
– Он очень умный, пожалуй, умнее всех моих знакомых. Я тоже помог ему немного улучшить игру; наверное, на каждые пять его советов я отвечал одним. Я ведь тоже кое-что понял про игру, я очень много играл.

– Можешь поделиться каким-нибудь ярким воспоминанием о вашей совместной игре? Может, какая-то сессия или конкретная раздача, которая тебе особенно запомнилась?
– ...Ничего не могу вспомнить. У многих игроков есть раздача или сессия, о которой все думают, как о вершине карьеры. У меня такого не было. Я много раз выигрывал и проигрывал огромные суммы, но ничего особенного в голову не приходит.

– Значит, ты не бегаешь по комнате с криками, когда переезжаешь соперника тремя аутами в банке на $300,000?
– Я обычно молчу, а вот Даниэль довольно разговорчив. Не буду врать, во время тильта он становится невыносимым. Грустно признаваться, но когда ему заходит, он ведет себя так же. А я практически никак не реагирую, за исключением ситуаций, когда мне совсем уж сильно не везет. Даже когда мне безумно заходит, я практически не проявляю эмоций, сам не знаю почему. Я ни разу не разбил мышку или клавиатуру после проигранного банка. Думаю, Джанглмен тоже, но он подошел к этому ближе.

О, вспомнил! Однажды я кинул стопку фишек в стену после проигрыша банка в $380,000 Гасу Хансену. К тому моменту я уже проигрывал $600,000, и это был единственный подобный эпизод, который могу вспомнить. Я проигрывал около $800,000 в ту сессию, но закончил в минусе всего на $300,000. А в той раздаче я выставился глубоко снизу, так что на самом деле не стоило злиться.

– В покерном комьюнити часто любят рассуждать, кто же самый сильный. Ты согласен, что в покере можно определить сильнейшего игрока?
– Покер такой загадочный. Похож на игру в камень-ножницы-бумагу: один игрок может обыграть другого, а тот выиграет у третьего, который обыграет первого. Некоторые, конечно, играют сильнее и быстрее подстраиваются. Часто игрок может выиграть первые 5,000 раздач, но на дистанции соперник сумеет лучше подстроиться.

Но я не думаю, что в отдельной игре можно кого-то назвать самым сильным. Даже когда я играл, такого игрока не было. Все совершают ошибки, остается только подловить их в неудачный момент. Часто соперникам, которых вы считали очень сильными, просто отлично заходило против вас. Я забыл имя игрока, но давным-давно я играл с ним, и мне он показался очень сильным. Я обсудил его с друзьями, и они все назвали его ужасным. Я продолжил с ним играть и в итоге понял, что у него просто постоянно была лучшая рука. Покер очень смешная игра, такое случается. Думаю, невозможно назвать сильнейшего, но можно посмотреть, кто больше всех выиграл. Хотя и это особо ни о чем не говорит.

– Если бы было что-то подобное «вызову durrrr’а», где ты бы мог играть в NLHE с Филом Айви, ты бы согласился? Было бы над ним преимущество?
– Может, и согласился бы, но не уверен. Айви, на мой взгляд, подстраивается гораздо лучше, чем durrrr. Даже если бы я чувствовал перевес в начале матча, это не избавило бы меня от опасений. С Томом я играл достаточно и знаю, как он реагирует на определенные ситуации. Так что над ним, думаю, у меня было бы преимущество несмотря ни на что. Против Айви по-настоящему сложно стало бы после 10-15 тысяч рук. Пожалуй, я бы все равно согласился, будь у меня такая возможность, хотя и нечасто играл с ним.

– Значит, durrrr подстраивается не так хорошо, как ты?
– Ничего не знаю сейчас об его игре, но во времена, когда мы встречались за столами, он не замечал даже собственных ошибок, ограничусь этим. А Айви в те редкие моменты, когда мы встречались, пытался... ну, не то чтобы обмануть тебя, но он не давал тебе все время использовать одни и те же приемы.

– Незадолго до ЧП ты проиграл небольшую сумму в вызове Изильдура на PS. Сейчас это вызывает у тебя какие-то эмоции?
– На самом деле я был зол из-за того, что согласился на это. Одновременно шла игра PLO $100/$200, но из-за вызова я не мог играть. Было, конечно, интересно сыграть, но серьезных причин на это не было. До этого мы сыграли 50,000 раздач на FTP, так что в вызове не было ничего особенного. Проигравший все равно не стал бы считать соперника сильнее. Мне предложили поучаствовать, и я ответил – почему нет. Определенно это был не самый умный мой поступок, так как одновременно было семь хороших столов на PLO $100/$200... Что касается нашего матча, Изильдур играл в своем обычном стиле. Мне показалось, он был немного удачливее, но и играл он чуть лучше.

– Если FTP вернет тебе деньги, ты захочешь предложить ему что-нибудь подобное или, может, даже дороже? Он же теперь член команды...
– Наверное, нет. Можно найти экшен намного проще, но и с ним я бы поиграл, это очень весело. Ему на все наплевать, он может играть сутками, и мне это тоже нравится. С ним очень сложно играть, когда он в нормальном состоянии. Я не хочу сказать, что стараюсь подловить его в тильте, но очевидно, играть с ним лучше, когда он тильтует или находится в неоптимальном состоянии.

– Ты это имел в виду в одном из прошлых интервью, когда сказал, что покер не ограничивается принятием решений за столом?
– Да. Например, Фил Гальфонд всегда показывает А-игру. Сейчас это уже, может быть, не совсем так, потому что он изучает лимитные игры, но когда я с ним играл, было очевидно, что он всегда свеж и играет вдумчиво. Хотя при 6-8 часовых сессиях очень легко включить автопилот и перестать думать. Но особенность игроков уровня Изильдура в том, что они и на автопилоте часто будут избегать проблем. Не всегда играть в А-игру – это ошибка, но и в неоптимальном состоянии он, скорее всего, имеет преимущество против многих соперников.

– А-игра Изильдура лучше твоей?
– Сейчас – несомненно. Но раньше я у него стабильно выигрывал во все, кроме омахи.

– Ты когда-нибудь советовался с Джанглменом по ходу раздач или моральные принципы тебе такого не позволяют?
– Во время раздач мы не советовались, в основном после. Но иногда это могло произойти буквально сразу после окончания раздачи. Правда, это, наверное, тоже не совсем правильно, потому что мы играем хэдз-апы, и совет будет не вида: «Тебе следовало сыграть так…», а, скорее, такой: «Он играет так, применяет такой-то прием, а вот как он видит твою игру. И как же тебе следовало сыграть?..»

Может, это и неправильно во время хэдз-ап сессий, но я это делал в первую очередь из любопытства, а не чтобы получить преимущество над оппонентом. Не думаю, что во время поединка за четырьмя столами чье-то мнение по одной раздаче заставит меня изменить игру. Почти все наши разговоры проходили после сессий, потому что трудно думать о чем-то еще во время игры. На мой взгляд, это лучший способ работать над игрой, когда вы и так уже играете на самом высоком уровне. В процессе игры невозможно полностью сосредоточиться на другом, а после сессии можно трезво оценить свои ошибки.

– С учетом того, что ты рассказал, не считаешь ли, что история между Изильдуром и Брайаном Гастингсом была раздута?
– Многим не понравится то, что я скажу, но Виктор сам виноват. К таким вещам всегда надо быть готовым. Если он не догадывался, что они будут делиться раздачами, то он намного глупее, чем я думал. Считаю ли я, что они поступили неправильно? Я не знаю. Игроки постоянно обмениваются историями раздач, это абсолютно нормально. Поделиться миллионом раздач против конкретного соперника, с которым играешь только на хайстейкс, немного другое, но он все равно должен был понимать, что происходит. Думаю, Изильдур считал, что у него в любом случае будет преимущество, но довольно тяжело сохранить преимущество против трех соперников, которые досконально разобрали твою игру.

– Ты бы мог поступить подобным образом?
– Думаю, нет. Я бы попытался сам обыграть такого противника. Когда мы играли вместе с Джанглменом, мы знали как играют наши соперники, мы обсуждали их лики, это нормально и разумно при игре на таких лимитах. Но я не стал бы сидеть и наблюдать за игрой конкретного игрока, а потом делиться с другими своими открытиями. Лучше сам его обыграю.

– В подкасте на 2+2 ты признался, что быстро освоил омаху и сразу стал играть $25/$50. Думаешь, омаха настолько проста для игроков с твоим уровнем игры в NLHE?

– К счастью, тогда в омахе был очень низкий уровень игры. Когда я начал играть $25/$50, сначала я планировал играть тайтово и наблюдать за игрой сильных соперников. Но тогда почти все играли плохо, и я сам не знаю, как это понял. Наверное, у меня уже было какое-то понимание игры, а если вы знаете простейшую математику, вам не составит труда заметить дорогие ошибки оппонентов.

– Был ли подъем по лимитам в омахе более увлекательным занятием, потому что в ней более выражена игровая составляющая по сравнению с холдемом?
– Дорогой холдем мне нравится намного больше, потому что там значительно ниже роль дисперсии. На хайстейкс в холдем я почти всегда играл хэдз-ап, это мой любимый формат. В омаху я почти всегда играл короткие столы, но, безусловно, омаха намного веселее, потому что играется больше раздач. Я на самом деле считаю, что омаха сложнее, но это не значит, что холдем мне нравится меньше. Омаха значительно быстрее и требует гораздо больше внимания. Тут нужно шире подстраиваться, а не играть по заготовленной стратегии.

– Значит ли это, что в PLO игра одних и тех же соперников может существенно отличаться в разных сессиях по сравнению с NLHE?
– Именно так. Думаю, даже если я никогда больше не буду играть в NLHE, я все равно буду понимать, как играть хэдз-ап, и никто не сможет выиграть у меня много денег, если я буду придерживаться определенной стратегии. В PLO гораздо сложнее подобрать работающую стратегию, потому что игра намного разнообразнее.

– А можно быть успешным игроком в покер и не быть при этом в какой-то степени больным лудоманом?
– Думаю можно, но наступит момент, когда вам понадобится перестать думать о деньгах, чтобы выиграть. Может, у меня выработался к этому иммунитет, потому что для меня это естественно – даже когда я был совсем молодым, деньги меня не волновали. Я не встречал ни одного игрока на хайстейкс, у которого не было бы пренебрежительного отношения к деньгам. Так что, видимо, это необходимое условие.

– Это покер и легкие деньги делают из людей лудоманов или, наоборот, лудоманы становятся самыми успешными игроками?
– У лудоманов чаще встречаются качества, необходимые для игры на хайстейкс, посмотрите на Изильдура. Иногда лудомания вредит ему, но часто и помогает.

– А ты участвовал в каких-нибудь сумасшедших пари?
– Никогда не заключал безумные пари на деньги. Если бы я и стал спорить, то не на деньги, а на какой-нибудь глупый поступок.

– Окей, но давай предположим, что ты прямо сейчас можешь заключить пари на $1 млн с Джанглменом, и он хочет согласиться. Что бы это могло быть?
– Наверное, Super Smash Brothers (смеется). Мы давно соперничаем в эту игру, а я знаю, что я настоящий чемпион!

– Как думаешь, на что была бы похожа твоя жизнь, если бы ты не открыл для себя покер?
– Забавно, что я всю жизнь обучался на дому, так что она в любом случае отличалась от нормальной для других. Впрочем, если бы не играл в покер, то жил бы как все – пошел в колледж, а потом устроился на работу...

– Думаешь, смог бы работать с 9 до 5 и жить обычной жизнью?
– Честно говоря, это было бы очень тяжело. К тому же я очень ленив, как, наверное, большинство игроков в покер, поэтому мне было бы очень тяжело найти работу. К счастью, мне никогда не придется этого делать. Мне намного больше нравится свобода и возможность делать что хочу, чем сидеть в офисе.

Сейчас я хочу поехать в Европу или куда-нибудь еще, где смогу много играть. Я был слишком наивен – это одна из причин, почему я перестал играть. Я думал, что покер быстро вернется, раз в нем крутятся такие огромные деньги. Но уже скоро я вернусь к полноценной игре. Это моя работа, и я не могу себе позволить большие перерывы. Я просто слишком ленился, поэтому пауза затянулась.

– В одном из интервью ты сказал, что достиг в покере почти всего, чего хотел. У тебя есть цель на ближайшие год-два?
– На тот момент мои покерные амбиции действительно были полностью удовлетворены. Сейчас я мечтаю о другом. Это даже не совсем цели, мне просто было бы приятно это сделать, например, поиграть в GSL.

– Тебе сложно ставить реалистичные цели?
– Да, довольно сложно. Может, это и правильно, но в покере у меня хорошо получалось добиваться практически невыполнимого. Поэтому обычно мои цели немного завышены.

– Какую реалистичную и нереалистичную покерную задачу ты бы поставил перед собой на 2013 год?
– Реалистичная – уехать куда-нибудь, где можно играть, закрепиться на $25/$50 и выиграть $200,000-$500,000. Думаю, это вполне достижимо. Нереалистичная – поймать безумный апстрик, выиграть четыре браслета WSOP, включая главный турнир (смеется). Постоянно играть на самых высоких лимитах тоже нереальная цель, но это было бы очень приятно.

– Значит, мы все же увидим тебя скоро за самыми дорогими столами?
– Да, надеюсь.